И снова Польша

Таким составом наш поисковый отряд еще ни разу за весь период своего существования не выбирался за пределы Российской Федерации. Нужно сказать, что мы вообще редко выезжаем для работы в другие места, не то, что никому помогать не хотим, а то, что зачем куда-то ехать, если и в своем районе работы хватает. Бывают, однако, и исключения.
Так получилось и в этот раз. Погрузившись ввосьмером в два автомобиля, мы взяли курс на Польшу. Еще двое наших товарищей должны были присоединиться к нам уже на месте – они полетели самолетом.
Наш путь лежал в город Костшин-на-Одре, по-старому – Кюстрин, где нам предстояло принять участие в совместной польско-российско-латвийской поисковой экспедиции на месте бывшего кладбища советских солдат и офицеров, которое очень некорректно в середине 50-х годов местные власти «перенесли» на новое место. Наши коллеги уже дважды проводили там эксгумационные работы, и в этот раз предполагалось их завершить.
Дорога до Кюстрина отняла почти полтора суток, учитывая то, что после переезда границы мы всем скопом переночевали в доме одного хорошего знакомого – выехали загодя, и торопиться было некуда.
Очень порадовала местная погода. Уезжая от плюс пяти и промозглого ветра, мы снова окунулись в убегающее из России лето – здесь стояла золотая осень – почти двадцать градусов и даже листва с деревьев еще не осыпалась.
Вечером второго дня пути мы расселялись по пустующим комнатам верхнего этажа трехэтажного особняка в центре Костшина-на-Одре. Дом каким-то образом уцелел в годы войны и теперь пустовал, хотя еще недавно в нем располагалась местная мэрия, а потом дворец бракосочетания. Мебель в комнатах напрочь отсутствовала, но наши польские организаторы заботливо приготовили для нас раскладушки, подушки, одеяла и спальные мешки. Обустроив быт и организовав нехитрую кухню из электрической плитки и такого же чайника, мы удалились спать – грядущий день обещал быть трудным.

Стадион

Бывший стадион располагался в десяти минутах езды от нашего «отеля» — в достаточно густом лиственном лесу, недалеко от оживленного шоссе. Само поле, где ранее находились могилы наших солдат, тоже уже поросло деревьями и кустарниками. Повсюду виднелись следы ранее проводившихся раскопок – неровности грунта, оставленные после закапывания могил или шурфов. Примерный периметр кладбища-стадиона был обозначен полосатой лентой, а в его центре величественно и страшно возвышался бывший когда-то ухоженным обелиск. Штукатурка его осыпалась, обнажив еще крепкие кирпичи, привезенные, быть может, от разрушенных укреплений Кюстринского бастиона. Поверхность памятника покрылась зеленым мхом, плиты основания частично раскололись, кто-то написал на нем краской нехорошие слова, но он стоит. И простоит, скорее всего, пусть даже и в таком виде, еще пятьдесят лет…

При въезде к кладбищу расположился своеобразный полевой лагерь — небольшой прицеп — домик на колесах, а рядом с ним навес, под которым стояла мебель в виде пластикового стола со стульями, и находился разнообразный инструмент, в том числе и лопаты. Мы познакомились с польскими коллегами, зарегистрировались, расписались за технику безопасности и выдвинулись непосредственно к месту раскопок. Там уже трудились польские и латвийские поисковики, к которым мы и обратились за разъяснением обстановки.

Андрис Федотов, командир поисковой организации «Даугава» из Латвии ввел нас в курс дела. Трудность работы в этом месте заключалась в том, что, во-первых – мы не знали, откуда конкретно и как переносились могилы в 50-е годы; во-вторых – на кладбище неоднократно хозяйничали мародеры; в-третьих — недавние эксгумационные работы проводились не планомерно, а хаотично, поэтому выбранную и закопанную могилу трудно было отличить от затронутой мародерами. Вот поэтому и понадобился небольшой экскаватор, который нам удалось нанять в городе. Забегая вперед, хочется отметить, что некоторые латвийские друзья поначалу были категорически против работы с помощью тяжелой техники. Однако потом нам на деле удалось переубедить их в полезности экскаватора, естественно, если речь идет о нетронутом захоронении, а не о переборке мародерских отвалов.

Мы познакомились с подобным применением экскаватора несколько лет назад в Польше, в совместной экспедиции с немецкими и польскими ребятами. В условиях их песчаников и широкого ковша без зубьев, уже при первом незначительном сдвиге верхнего слоя (немного глубже штыка лопаты) отлично по цвету видна целостность или перемешанность грунта. Поэтому всего за несколько дней работы при помощи экскаватора мы все вместе – всего около тридцати человек, смогли сделать то, чего, скорее всего не смогли бы сделать и за месяц.

Работа

Андрис отлично орудовал щупом. В местах провалов он не стеснялся делать широкие шурфы. В песке погибших хоронили глубоко, но и обманчивые провалы попадались не редко. То и дело нам приходилось натыкаться на толстый слой горелого шлака — покрытия стадиона, копать который удавалось с трудом. Мы разделились на две группы. Антон с Андреем, Лехой, Олегом и Ваней занялись с экскаватором, обнаружив при рытье очередной проверочной траншеи одиночную могилу и несколько мест с могилами не докопанными, ибо стали попадаться отдельные фрагменты человеческих скелетов в, казалось бы, выбранных ямах. Сергей Садовников взял на себя титанический труд по упорядочению всей нашей работы на кладбище – от присвоения номера каждому раскопу, до фотографирования, подробной описи обнаруженного и составления протоколов эксгумации. На него же возложили и подсчет воинов, которых мы находили. Мы же, остальные, побродив со щупами и, сделав несколько безрезультатных шурфов, стали зондировать небольшую ямку, недалеко от наших латвийских друзей.

Останки стали попадаться практически сразу – желтые, крепкие и все вразнобой. Угадывалась работа мародеров. Копали они, скорее всего, ночью, мы нашли даже батарейки от их фонаря, а также смятую сигаретную пачку и окурки. Желающие обобрать мертвецов, к сожалению, находятся всегда и везде. У нас раскапывают немецкие кладбища, а здесь роют советские, тем более, если у мертвых есть чем поживиться. Здесь сражались уже не те отступающие от границы, ошеломленные вражеским натиском не верившие в свою победу солдаты. И даже не те, кто обреченно поднимался в атаку в сорок втором…Много ли вы находили наград у этих солдат? Здесь шла неостановимая лавина, полностью поглощающая ненавистного врага и стремящаяся к его проклятому логову. Со второй половины 1943 года советские военачальники перестали скупиться на награды простым солдатам, поэтому и нашли мы их на 120 воинов аж 11 штук – «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда» — больше чем у себя смертных медальонов находим на такое количество погибших. Сколько еще наград пропало по вине мародеров!?

Помимо медалей, практически в каждом захоронении, независимо целое оно или перекопано, находились предметы из драгоценных металлов – серебряные и золотые ювелирные изделия, часы, иностранные монеты. Кому-то из ребят удалось найти даже немецкий крест за службу в полиции. Видимо воин хотел привезти этот трофей на память домой, ведь до конца войны оставалось совсем чуть-чуть…

На дне ямы мы обнаружили практически целого солдата, оставленного нетронутым из-за корней близко стоявшего дерева. У него не было ничего, кроме ржавой медицинской шины на ноге и нескольких мосинских патронов. Всего при подсчете оказалось, что в братской могиле, которую мы зачищали, когда-то были похоронены двенадцать человек.
Когда мы начали копать следующую, соседнюю яму, нам объявили о завершении трудового дня. Все отправились на помывку в душ, а потом и «домой». Оказалось, что латыши разместились на втором этаже нашего особняка, а поляки, в основном, были местными, поэтому и ночевать разъехались по домам.
После десяти вечера город как будто вымер. В домах в целях экономии потушили огни, и только в одиноком особняке в центре города долго еще горел свет. Совершив разведывательную вылазку в местный супермаркет, мы, немного пошумев с гитарой, разбрелись по своим раскладушкам.

Каждую ночь на бывшем стадионе дежурил патруль из польских поисковиков. Это было задумано с той лишь целью, чтобы не перевозить туда-сюда вещи и оборудование и остудить любопытство местного населения, среди которого вполне могли оказаться люди не чистые на руку.
В одну из ночей дежурить перепало и нам. Накануне, в раскопанной мародерами яме с останками шестнадцати человек, мы обнаружили медаль «За боевые заслуги», знак «Отличный артиллерист» и гвардейский значок. Решили устроить небольшой поминальный ужин, для чего заказали еды в ближайшей недорогой пиццерии, поскольку разводить костры в лесу здесь категорически запрещалось.
На обелиск укрепили красное полотнище и поставили зажженные лампадки, а около времянки установили сбитый наскоро крест.
Под утро ребята уехали в особняк, а мы улеглись на диван в прицепе. С рассветом нас разбудил шум подъехавшей машины. Еще не полностью проснувшись, мы выскочили на улицу, удивив своей прытью одного из польских коллег, по совместительству местного полицейского, который приехал нас проведать…

За два дня до завершения экспедиции, поисковики из «Даугавы» наткнулись на нетронутое никем захоронение. Экскаватор аккуратно удалил верхний слой испещренного корнями песчаника и плотную прослойку шлака, позволив ребятам сделать классический археологический раскоп. В яме в два слоя находились останки 18 советских воинов, при которых удалось обнаружить две медали «За отвагу».
А мы продолжали прокладывать проверочные траншеи, изрядно перерыв всю площадь бывшего кладбища. Любое подозрительное место перекапывалось лопатами – песок просеивался сквозь специальное сито. А экскаватор продолжал свою работу, одновременно закапывая отработанные ямы.
В эти дни нам удалось познакомиться с одним замечательным приспособлением, которое применяют в своей работе наши зарубежные коллеги. Этот хитрый инструмент – поисковый бур, который легко собирается и разбирается, легко перевозится в машине, переносится в руках и весит чуть больше лопаты. Дополнительная удлинительная штанга позволяет зондировать почву на глубину до 2,5 метров. Заостренная бурящая головка, диаметром 10-15 сантиметров, ввинчивается в землю. Почва набивается в специальное место за головкой бура, которое при извлечении инструмента из земли необходимо периодически вытряхивать. Одновременно с вытряхиванием, есть возможность оценить и перспективу грунта – материк, перемешка или наличие примесей органики. Со слов латвийских коллег, поисковый бур неоднократно помогал обнаружить останки в местах с каменистым грунтом, а также там, где порой невозможно воткнуть в землю щуп.
Однако, не смотря ни на что, стоимость этого агрегата достаточно высока, причем и изготавливается он только на заказ.

Жаль, что далеко не все из нас смогли взять с собой в эту поездку свои металлоискатели, поскольку в завершении экспедиции нарисовалось немного времени на проведение свободного поиска. Лес в окрестностях стадиона достаточно интересен для исследования. Он местами плотно изрезан траншеями, между которыми встречаются блиндажи и воронки. На входе в один из блиндажей Андрис обнаружил на глубине немецкий бак от противогаза и две эмалированные эрзац-фляжки с водой, неплохо сохранившиеся в песке. Рядом в воронке был найден интересный сброс различной стеклянной посуды.
Недалеко от бывшего стадиона когда-то располагалось старое стрельбище, территория вокруг бетонных строений которого, оказалась сплошь усеяна различного вида пулями, среди которых встречались и гильзы.
Интересны эти места и для поиска по старине. В лесу нам удалось обнаружить лишь несколько лысых латунных пуговиц, свинцовую пломбу из Франкфурта-на-Одере и маленький медный грош польского короля Августа III первой трети XVII века. А вот в полях дела обстояли значительно лучше.
Польские поисковики не первый год занимаются разработкой одного фермерского поля, в окрестностях которого во время наполеоновских войн произошло сражение, а потом располагались солдатские биваки. Недалеко проходила одна из важнейших европейских дорог. Их находки нас впечатлили – от разнообразия медных и серебряных европейских монет, до пуговиц полков Великой армии и предметов военной амуниции, а также различных наград. Не будем дразнить читателя словами – опубликуем фотографии из коллекции поляков, когда они их пришлют. Жаль, что далеко не все из нас смогли взять с собой свои приборы…

Домой

Упоминая выше о невозможности разведения костров в местном лесу и приготовления такого вкусного и дорогого желудку любого российского поисковика супа-«шмурдяка», я забыл рассказать о лесниках. Без личного разрешения этого служащего здесь невозможно срубить ни одного дерева. При проведении эксгумации нам мешали два не очень старых кривых клена. Работы пришлось остановить на день-два, пока не приехал лесничий и, осмотревшись, не разрешил их выкорчевать. Хорошо, что не заставил пересадить…

26 октября у нас выдался выходной. Работы завершились раньше намеченного срока. Экскаватор закопал все траншеи. Лесничий принял у наших организаторов этот многострадальный участок своих лесных угодий. Саперы на специальном автомобиле увезли наши немногочисленные взрывоопасные находки – 81-мм немецкую минометную мину, гранату РГ-42, десяток патронов для ракетницы и горстку для трехлинейки и ППШ.

На следующий день на братском мемориале в городке Цибинка было запланировано торжественное захоронение обнаруженных на стадионе воинов. А сегодня мы решили на поезде отправиться в Берлин. Часть наших товарищей, которые уже побывали в германской столице, поехали в Цибинку – необходимо было провести подготовительные работы.
Наш близкий берлинский друг – Эдуард Птухин встретил нашу группу на вокзале в своем вместительном автомобиле. Он отлично прокатил нас по городу. Мы побывали на трех советских воинских мемориалах, на старинном русском кладбище, побродили у берлинской стены, дотронулись до стен рейхстага, выпили по несколько кружек отличного немецкого пива…
Утром 27 октября сборы не были долгими. Мы покинули уютный особняк, переехав в Германию, и через музей на Зееловских высотах снова вернулись в Польшу.

Начавшийся утром моросящий дождь сменился к обеду холодным ветром. На небе показалось яркое солнце. Народ на кладбище уже собирался. Прибыл православный священник, официальные лица, просто неравнодушные граждане и наши друзья из Берлина. Все прошло достойно. Упокоились с миром наши солдаты, теперь, наверное, навсегда. Настало время для прощания и совместного фото. Жаль, что было так мало времени познакомиться друг с другом поближе.

По окончании церемонии погребения, командир латышской поисковой организации «Даугава» Андрис Федотов торжественно передал директору редакции журнала «Военная археология» и одному из организаторов совместной поисковой экспедиции Торгашеву Антону боевые награды: медали «За отвагу» и «За боевые заслуги» для дальнейшего возвращения родственникам награжденных.
Награды были найдены в 2013 году, как поисковиками Латвии, так и местными жителями на местах бывших полей сражений без останков павших советских воинов. Общими усилиями удалось установить имена владельцев наград, а в дальнейшем, при поддержке поискового сообщества многих регионов, разыскать и их родных.
Таким образом, потомки солдат, проживающие в Московской и Новосибирской области, Республике Удмуртия и Республике Каракалпакстан (Узбекистан) уже в этом году получат на вечное хранение в семьи эти боевые реликвии.

А мы продолжаем путь. Путь по земле, где еще лежат по ухоженным лесам и полям в траншеях, воронках и брошенных могилах останки наших солдат и офицеров. Где советские кладбища по ночам еще перекапываются мародерами. Где нас уже больше считают оккупантами, а не освободителями, но где все же есть неравнодушные к нашей работе и солдатской памяти, надежные люди, готовые в любое время прийти на помощь.

Нас снова поиск носит по планете,
И пара тысяч верст – уже не далеко.
Устали дома ждать – отцов не видят дети,
Но нам ведь тоже здесь во многом нелегко.
Нам тяжело, но было тяжелее
За две недели до Победы умирать,
И до сих пор лежат бойцы в траншеях
У тех высот, что удалось им взять.

Безвестно павший и забвеньем обреченный
Вдали от дома ты лежишь в чужой земле.
Забытый родиной, тобой в боях спасенной,
Ты потерпи, браток, мы помним о тебе.

С подачи сытого в цилиндре господина
Тускнеет слава тех, кто третий рейх разбил.
От Белостока и до самого Берлина
Не счесть забытых и заброшенных могил.
Мы приезжаем, к сожалению, не часто,
Ведь и на родине работа есть у нас,
Но как же стыдно нам за наше государство,
Что, как и прежде, забывает вас.

Заграничная походная песня поискового отряда «Рейд»

К истории кладбища на улице Спортова в городе Костшин

Вскрытая в 2012 году история послевоенной «некорректной эксгумации» одного из советских воинских кладбищ на территории Республики Польша вызвала широкий резонанс, как в СМИ РФ, так и зарубежных стран. Об этапах разрешения этой проблемы силами поисковых общественных организаций разных стран уже сообщалось на страницах журнала «Военная археология».
С момента освобождения Кюстрина было образовано несколько мест погребения погибших советских воинов, в том числе и кладбищ, на которых их хоронили. Самое крупное сформировалось в апреле-мае 1945 года на северной окраине города в районе бывшего стадиона. Это место облагородили: имена павших увековечили на могилах, увенчанных звездами. Часть могил имели надписи «Неизвестный». Чуть позже воздвигли монумент – каменный памятник-стелу. В таком виде кладбище просуществовало до 1953 года, когда польские власти приняли решение о его переносе на другие советские воинские захоронения. В Акте об эксгумации от 28 сентября 1953 года указывалось, что «…с кладбища на ул. Спортовой из 238 индивидуальных захоронений и 49 братских могил были перезахоронены 1 тысяча 96 тел советских воинов на воинские кладбища в Цибинке и Гожуве Великопольском…» Таким образом, кладбище на стадионе перестало существовать и с него был снят статус «воинского захоронения».
Как отметил Николай Жуков в материале «Перезахоронение по-польски», опубликованном в «Литовском курьере» от 25 октября 2012 года: «…этому акту верили до мая этого года, пока представители музея «Крепость Костшин» совершенно случайно, проводя на месте «ликвидированного» кладбища зондажные работы, обнаружили, что на территории бывшего, якобы перенесенного захоронения, все еще находятся останки советских солдат. Музейщики сообщили о своей находке в поисковую организацию «Патриот» из польского города Пила, которая при поддержке представителя Министерства обороны Российской Федерации по управлению и организации военно-мемориальных работ в Республике Польша Вячеслава Половинкина и при помощи своих коллег из Литвы и Латвии организовала работы по эксгумации и переносу не перенесенных 60 лет назад останков красноармейцев…»
Результатом работ экспедиции 2012 года стало обнаружение останков 110 советских воинов, из которых у 102-х отсутствовали черепа и другие части скелетов.
Вот что сказал В. Половинкин, комментируя методы работы шестидесятилетней давности: «Мы на сто процентов уверены, что там не была проведена нормальная эксгумация. Найденные нами воины – это только вершина айсберга…».
Эксгумированные поисковиками останки солдат и офицеров были перезахоронены в могиле № 244 на воинском кладбище на улице Волычака в Гожуве Великопольском.
В своем отчете руководитель польских поисковиков Юлиан Вержбовский констатировал: «С большой вероятностью можно предполагать, что на территории бывшего советского кладбища на ул. Спортовой в Костшине-на-Одре находятся останки большинства похороненных там советских воинов, которые теоретически уже взяты на учет как похороненные на военных кладбищах в Цибинке и в Гожуве Великопольском…»
Ввиду необходимости продолжения в 2013 году работ по зондажу и полной эксгумации территории бывшего кладбища, организаторами были получены необходимые согласования и разрешительные документы местных властей.
Для реализации этих задач в апреле и октябре сего года состоялись две международные экспедиции «Восток-Запад», в которых приняли участие поисковики-добровольцы из Латвии, Литвы, России, Польши и Украины.
Российскую команду поисковиков представляла сводная группа из Москвы и Гагарина.
В 2013 году при участии Генерального консула РФ в Польше В.В. Ткачёва и представителя Министерства обороны РФ, ответственного за ведение военно-мемориальной работы в Польше В.А. Половинкина, на воинском мемориале в Цибинке дважды состоялись торжественно-траурные церемонии перезахоронения эксгумированных останков (фрагментов останков) 563-х бойцов и командиров Красной Армии.
По обнаруженным в ходе экспедиций документам, боевым наградам уже установлены имена 15 советских воинов, часть из которых числилась пропавшими без вести. Уже разысканы родственники нескольких погибших. По выявляемым нами документам в ЦАМО РФ и копиям протоколов эксгумации польской стороны продолжается аналитическая работа.

С.И. Садовников, к.и.н.

 

Бердников Александр Евлампиевич

По одной из найденных нашей экспедицией медалей «За боевые заслуги» нам удалось опознать Бердникова Александра Евлампиевича, 1924 года рождения, гвардии сержанта, командира отделения 47 Гв.сд., уроженца Ростовской области, погибшего 15 апреля 1945 года.

Согласно ОБД «Мемориал» Александр Бердников изначально был похоронен у церкви поселка Горгаст Бранденбургской провинции, а потом, видимо, перезахоронен на гарнизонное кладбище в Кюстрин.

Проверив А. Бердникова по базе данных «Подвиг народа», мы выяснили,

что погибший был награжден не только медалью «За боевые заслуги» приказом от 13 июля 1944 года («за то, что честно и добросовестно выполняет свои обязанности по уходу за конским составом, в результате чего кони доведены до полной работоспособности и боеспособности»). Дослужившись от ездового до командира отделения Александр Бердников был представлен к ордену Красной Звезды, приказом по 15 Гвардейской кавалерийской Краснознаменной Мозырьской ордена Суворова дивизии от 15 апреля 1945 года. Этот орден, полученный за бой 14 февраля 1945 года, Александр так и не получил. Вот что написано об этом в наградном листе:

«…14.02.1945 г. в бою за село Шлингентин, будучи наводчиком пулемета ДШК, огнем своего пулемета отразил три контратаки противника, уничтожив при этом один ручной пулемет, один станковый пулемет, 12 немецких солдат. В результате меткой и интенсивной стрельбы все три атаки противника были отбиты. Товарищ Бердников во всех предыдущих боях, как с наземным противником, так и при отражении налетов авиации, показал себя смелым и решительным наводчиком…»