Уже под вечер в одном из тупичков мы наткнулись на останки бойца. От его черепа осталась лишь нижняя челюсть, а грудная клетка была почти полностью разбита и состояла из одного ржавого железа осколков. Он был, как бы, только половиной тела в окопе, перегнувшись на бруствер. Тазовые кости и ноги, обутые в сапоги – сохранились, как и содержимое карманов – перочинный нож, офицерская линейка и капсула медальона…Неожиданно, в полумрак черёмуховых зарослей, прямо в траншею ударил луч заходящего солнца, и я, ещё не открывая пенальчика, понял, что этого человека мы опознаем.
