Гжатский лагерь

Лагерь
Одной из малоизученных тем в истории Гагаринского района Смоленской области является гжатский концентрационный лагерь. В описаниях концлагерей, созданных захватчиками в Смоленской области, гжатский концентрационный лагерь отсутствует, либо упоминается как пересыльный пункт. Таких было сотни на оккупированной территории. Тем не менее, тысячи советских военнопленных и мирных граждан погибли в таких лагерях. Не исключение и гжатский лагерь. Возможно, где-то в германских архивах имеются документы, касающиеся этого лагеря, которые когда-нибудь станут доступны. Мы же на данный момент располагаем лишь воспоминаниями очевидцев, многие из которых уже ушли из жизни. В Гагаринском краеведческом музее хранятся воспоминания нескольких узников гжатского концлагеря.

Захватчики соорудили лагерь сразу после оккупации Гжатска (с 1968 года — г. Гагарин) в октябре 1941 года. Он расположился на южной окраине города, недалеко от железнодорожной станции. Два больших сарая — бывший сенной склад — огородили высоким забором из колючей проволоки, по периметру соорудили вышки для охраны. Стерегли узников полицаи и солдаты вермахта. Поначалу в лагере содержались только военнопленные, а затем мирные жители и даже подростки. Условия содержания людей были нечеловеческие. С узниками обращались хуже, чем со скотиной. Раненым не оказывалось никакой помощи. Во время холодов многие оказались практически без одежды и обуви. Ноги согревали, надевая по очереди одну пару башмаков. Спали на земляном полу, тесно прижимаясь друг к другу. Охрана всячески издевалась над людьми. Например, однажды осенью пленных заставили бегать по кругу по колено в жидкой грязи, избивая при этом палками. Пищей для узников служил так называемый «эрзац»-хлеб — смесь ржаной муки грубого помола и древесных опилок, иногда жидкая баланда. От ран, изнеможения и болезней умирало до 40 человек в день. Трупы вывозились в бывшие глиняные разработки, оставшиеся от старинного кирпичного завода или сбрасывались в проруби на реке Гжати. Каждый день колонны обессиленных пленных под конвоем гоняли на работы по расчистке от снега дорог, летного поля аэродрома, на разборку завалов, образовавшихся от обстрелов советской артиллерии, на строительство оборонительных сооружений. Фронт стоял всего лишь в 20 километрах от города. Тех, кто не мог работать, просто добивали на месте. Многие погибли около лагерного забора, пытаясь подобрать картошку, хлеб, которые перекидывали через «колючку» сердобольные жители города, сами рискуя оказаться в числе военнопленных. Точное число погибших в Гжатском концлагере неизвестно, но в данных Гагаринского краеведческого музея фигурирует цифра в 5000 человек.

После освобождения Гжатска от немецко-фашистских захватчиков — 6 марта 1943 года — лагерь был уничтожен. Бывшая его территория была застроена жилыми домами и частично заросла лесом и густым кустарником. Постепенно забылись и те, кого вывозили на подводах по 20-40 человек в день. В этом есть и наша вина. Работая на бывшей передовой, мы не проводили исследовании на территории, занимаемой когда-то лагерем Времени на все катастрофически не хватало, да и численность поисковиков отнюдь не велика.

В середине 1990-х годов на собственные средства поисковиками Гагаринского военно-патриотического объединения «Память» на улице Смоленской, где когда-то располагался концлагерь, был установлен памятный знак. Гранитный камень с надписью о тех, кто погиб в этом лагере.

Случайная находка
Евдокия Александровна Журова вместе с семьей переехала в Гагарин из Молдавии в начале 1990-х годов, когда начался Приднестровский конфликт. Как беженцы они получили небольшой участок земли на окраине города — под застройку. Со временем на участке построили дом, посадили сад, развели огород.

В тот летний день Евдокия Александровна пошла на мелиоративную канаву недалеко от дома, чтобы набрать чернозема для огорода. Когда она стала насыпать землю в ведро, заметила на раскопе несколько советских монеток 30-х годов. А высыпая чернозем на огород, увидела в кучке черную капсулу солдатского медальона. Внутри под крышечкой оказался рулончик бумаги, развернув который Евдокия Александровна прочитала текст:
«Шипулин Александр Степанович
1911 г.р.
РСФСР
Горьковская область
Линдовский р-н
Д. Слободское, Слободоского с/с
Шипулина Валентина Терентьевна»

Александр Степанович Шипулин фото 30-х годов
Александр Степанович Шипулин фото 30-х годов

С этой находкой женщина и обратилась в наше поисковое объединение. Проведя предварительную работу на месте обнаружения медальона, человеческих останков мы не нашли. Среди находок были крупные кости животных, осколки от бутылок, немецкие консервные банки, ржавая металлическая ложка, обрывки кожаного ремня, подметка от сапога, монета 3 коп 1936 года и защелка от крышки котелка с инициалами «К.А.З.». Со слов Евдокии Александровны, в этом месте соседи и раньше находили солдатские медальоны, только те были либо без крышечек, либо вовсе пустые. Раскопки затрудняла канава, залитая водой, и густой кустарник с множеством переплетенных корней. По Книге Памяти Нижегородской области А. С. Шипулин числился пропавшим без вести 6 апреля 1942 года. По данным подольского архива Минобороны фигурировал январь 1942 года. Более точных сведений по этому вопросу установить не удалось.

Несмотря на то, что останков А. С. Шипулина обнаружено не было, мы решили сделать запрос в Нижегородскую область, по месту его призыва. Может быть, еще жив кто-нибудь из родственников солдата и им важно знать, где закончился его жизненный путь. А то, что Александр Степанович погиб в гжатском лагере смерти, не вызывало у нас никаких сомнений. Возникло твердое решение в ближайшее время исследовать район леса и заболоченного кустарника, что рядом с территорией бывшего концлагеря.

Дочь

22 апреля 2007 года на Белорусском вокзале в Москве мы встретились с Розой Александровной Клепцовой — дочерью Александра Степановича Шипулина. Она приехала вместе со своей сводной сестрой Александрой Васильевной Спицыной из Нижнего Новгорода. По пути в Гагарин в электричке мы долго разговаривали об их семье. — Нас, детей, в семье было четверо, — рассказывала Роза Александровна, — но двое умерли в малолетнем возрасте. Остались только я, 1940 года рождения, и брат Володя 1936 года. Жили в деревне Слободское Горьковской области, недалеко от райцентра Линда, где папа работал начальником паспортного стола. Когда началась война и всех мужчин стали забирать на фронт, папе дали бронь, потому что он по роду своей службы призыву не подлежал. В октябре 1941 года, когда фашисты были всего лишь в 200 км от Москвы, папа не выдержал. Он был коммунистом. Вместе с начальником милиции Крапивиным и председателем райисполкома Чернобровкиным папа ушел на фронт добровольцем, отказавшись от брони.

Роза Александровна Клепцова (слева) и Александра Васильевна Спицина рассматривают ленту медальона
Роза Александровна Клепцова (слева) и Александра Васильевна Спицина рассматривают ленту медальона

Узнав, что отец собрался на фронт, наша мама Валентина Терентьевна кинулась к нему с криком: «Не пущу!» Он обнял ее и сказал: «Враг уже очень близко. Я иду защищать Москву, тебя, наших детей…». Отец вышел во двор, — продолжала Роза Александровна, — оглядел все вокруг и, перекрестившись, ушел в Линду. Больше мы его никогда не видели. Крапивин и Чернобровкин тоже назад не вернулись. Через несколько месяцев пришла страшная весть — пропал без вести. Мама очень долго горевала, не могла смириться. Но надо было как-то жить дальше, растить нас, времена были очень тяжелые. После войны она вышла замуж за другого фронтовика. Отчим сжег похоронку, папины письма и фотографии, не хотел, чтобы мы помнили о нем. Чудом уцелела лишь одна довоенная фотокарточка.

В 1970-х годах я начала искать своего отца. Я писала в архивы, обивала пороги военкоматов. «Пропал без вести» — таков был ответ. Я смотрела на карту нашей страны и плакала, не зная даже, на каком из фронтов воевал наш отец. А так хотелось поклониться его могиле. Жаль, что умер брат Владимир, не дождавшись сообщения о том, что найден медальон папы…

На фото: Николай Миронов, Роза Александровна Клепцова (Шипулина),
Руслан Лукашов и Александра Васильевна Спицина возле места обнаружения медальона

Гагарин встретил нас серым весенним дождем. Лишь иногда тучи раздвигались, ненадолго выпуская яркое солнышко. Мы возложили цветы к памятному знаку на улице Смоленской и вместе с Евдокией Александровной побывали на месте обнаружения солдатского медальона. В глазах женщин заблестели слезы. В небольшой деревянный ящичек Роза Александровна набрала земли с места бывшего концлагеря, чтобы увезти ее с собой и захоронить на родине в Слободском, рядом с могилой мамы. На следующее утро мы побывали в Гагаринском краеведческом музее, где посмотрели экспозицию, посвященную Великой Отечественной войне, за чаем побеседовали с гостеприимными сотрудниками музея.

Днем мы провожали сестер в обратный путь. Мы обнялись на вокзале, как будто долгие годы знали друг друга. «Мы будем молиться за вас», — сказала Александра Васильевна.

Вот такая получилась история. 2 мая 2007 года в Нижегородской области, в Борском районе, в деревне Слободское на кладбище был с почестями захоронен маленький гробик с землей, густо политой солдатской кровью. И пусть не было там тела А. С. Шипулина, зато точно была его душа, через 65 лет возвратившаяся домой.